еТанго: Шаг за шагом. Глава 1. Путь к себе

Уж сколько на эту тему говорено–переговорено, но отчего–то “воз и ныне там”. Вот прямо сейчас, сидя на практике, наблюдаю две первые пары. Вместо “общения” в танце, они пытаются “петь хором”. Причем ладно еще бы разучивали какую песню, так нет же, они “импровизируют”. В первой паре мальчик пытается втискивать известные ему “четверостишия” в звучащую мелодию, а во второй — обходится без мелодии вообще, упорно повторяя несколько “четверостиший” примерно в одном и том же порядке. Обе девочки стоически пытаются “подпевать”. Подошла третья пара, у нее просто “речитатив”: 

• “Буря мглою небо кроет... Буря мглою небо кроет... Буря мглою небо кроет... Буря мглою небо кроет...”

Вот появилась еще группа, но они пока не танцуют, они тренируются “выговаривать скороговорки”. И наверно, если им нравится, то оно само по себе и не плохо, но, увы, не сделает московские милонги интереснее.

Почему? Потому что, на мой взгляд, танго — сильно о другом. При этом, “другое” хоть и может быть очень разным, но в любом случае построено на диалоге или, правильнее сказать, на диалогах... Об основном диалоге между мальчиком и девочкой говорят постоянно, но, на мой взгляд, танец начинается с других, более простых диалогов: “мальчик — музыка” и “девочка — движение мальчика”. То же, что наблюдаю на практике, напоминает взгляд Сальери на музыку:

Поставил я подножием искусству:

Я сделался ремесленник: перстам

Придал послушную, сухую беглость

И верность уху. Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию. Тогда

Уже дерзнул, в науке искушенный,

Предаться неге творческой мечты.

А.С. Пушкин «Моцарт и Сальери» (сцена 1)

Тогда как в танго все проще и одновременно — сложнее. Ведь все что партнеру надо, так просто хоть как–то, в режиме реального времени, интерпретировать то, что слышит, отображая музыку своим движением, то есть, вести диалог с музыкой, но при этом не забывая о партнерше. Практика, она в первую очередь и есть — практика диалога. Да, техника, фигуры, все это хорошо и нужно, но на московских практиках, как и в целом в Москве, в первую очередь не хватает именно диалога.

Но вернёмся к главному, то есть к девочкам, к тому, что есть “диалог девочки с движением мальчика”. Так вот, у девочки все то же самое, как и у мальчика, только вместо музыки — движение. И девочке также не надо пытаться понять куда, когда и как пойдет мальчик. Ей это не важно, для нее есть только “сейчас”, есть движение, которое рождает партнер, и интерпретация этого движения в собственном теле. Все.

Если вернуться к филологическим ассоциациям, то танго — это форма буриме. Кто–то рождает четверостишие, кто–то его подхватывает и продолжает как свое, и так далее. Постепенно, шаг за шагом, рождается стих, ну или, в нашей нотации, танец.

А техника, фигуры, связки — все это лишь выразительный инструмент, позволяющий ярче и интереснее интерпретировать. Но если нет “диалогов”, то увы, все это будет артель “напрасный труд”, что, собственно, я и наблюдал, когда писал этот текст.